Любовь к памятникам россиянам стали прививать с благословенных времен Екатерины Великой. Похоже, что во втором десятилетии XXI века Россия переживает очередную волну моды на изваяния и монументы. Только в конце августа с подобающими почестями были открыты монументы святому князю Владимиру в Смоленске и Владимире. В ноябре ожидается торжественная установка колосса крестителя Руси на Боровицкой площади в Москве.
Приехав во Владимир на открытие фотовыставки в честь 850-летия храма Покрова Богородицы на Нерли, я не мог не посмотреть и новый памятник святому Владимиру. Произведение скульпторов Петра Панченко, Алексея Крайнова и художника Евгения Баранова произвело весьма благоприятное впечатление: четырехметровая скульптура на двухметровом постаменте, бронзовая фигура князя исполнена спокойствия и достоинства. Чувствуешь: перед тобой личность масштабная, эпохальная. Авторы придали облику князя черты, присущие иконописным образам библейских царей и пророков, что максимально приближает его к традиционным канонам изображения христианских святых.
Однако мои радостные чувства слегка омрачили воспоминания о недавних актах вандализма, жертвами которых стали памятник А.И. Солженицыну и бюст В.И. Ленина в Челябинске. Неприятно, что пример вандалов заразителен. Надо сказать, что вандал – типаж в высшей степени убогий, интеллектуально и духовно ограниченный, если не сказать – примитивный; ему всегда ясно, кто виноват в его бедах. И такому, увы, подражают, что еще неприятнее.
Если виновного перед глазами нет, вандал обращает взор на памятники. Он требует ответственности от них. Это, кстати, и безопаснее, так как самый могучий монумент не сможет дать сдачи. А пакостник вандал ко всему прочему еще и труслив: совершает набеги ночами, закрыв лицо и накинув капюшон.
Мне больно думать, что нечто подобное может произойти с памятником равноапостольному князю. Это будет настоящая, живая боль, поскольку мне глубоко близок религиозный выбор святого Владимира. Конечно, в русских людей христианство вошло не сразу. Понадобились долгие десятилетия и даже века, чтобы Евангельские заповеди, дарованные нам Спасителем Господом Иисусом Христом, укоренились в нашем сознании и овладели нашими сердцами. Но я глубоко убежден, что именно от Евангельской проповеди появились те, кого сегодня мы называем русским народом.
Вам никогда не доводилось задумываться о том, что такое русский характер? В чем его уникальность? По моим наблюдениям, русский народ отличает удивительное сочетание порой противоречивых и даже парадоксальных качеств. Мы одновременно мудры и наивны, рациональны и подвержены сильным эмоциям, активны и склонны к созерцательности, практичны и мечтательны, любим шумную компанию и при этом нередко испытываем потребность в уединении, даже в затворничестве.
Но самые яркие и сильные черты русского народа, с моей точки зрения, проявляются в способности наших людей к самопожертвованию и самоотречению во имя достижения общих, коллективных целей. Только в среде настоящего христианского народа могла возникнуть такая поговорка, как: «Сам погибай, а товарища выручай!» Она удивительно созвучна евангельскому изречению: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих!» ( Ин. 15:13).
Именно благодаря редкой способности русского человека к самопожертвованию российским воинам удавалось выходить победителями в войнах, в которых «косной», «консервативной», «закостенелой» России противостояли самые «прогрессивные» и «передовые» европейские страны, чьи армии были вооружены и оснащены по самому последнему слову высоких технологий. Очень часто искренняя и самозабвенная вера в Бога помогала нашей стране намного лучше, чем научно-технический прогресс другим государствам. Так было и в 1812 году, и в 1941 – 1945 годы.
Практически с первых веков принятия христианства русское воинство приступало к серьезному делу с молитвой. Перед всемогуществом Господа Вседержителя трепетали как деревенские простецы, так и завсегдатаи либеральных и просвещенных аристократических салонов. Известный историк, писатель и публицист Александр Архангельский в книге «Александр I» пишет:
«… что бы ни говорили скептики, он (Кутузов – В.Р), по крайней мере, знал искупительную, объединяющую силу молитвы. И подобно куда более молодому партизанскому генералу Денису Давыдову, отрастившему бороду, сменившему мундир на кафтан, а дворянские ордена – на большую нагрудную икону святого Николая Чудотворца, догадывался, что чудотворные иконы существуют не только для того, чтобы оппозиционные кружки выставляли их с “надписями”, демонстрируя свою оппозиционность. Одна из самых пронзительных, самых правдивых сцен “Войны и мира” воспроизводит эпизод моления перед иконою Смоленской Божией Матери:
– Матушку несут! Заступницу! … Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой…
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатою спиной, с открытою белою головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своею ныряющею, раскачивающеюся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову…
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски-наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли».
«До Бога высоко, до царя далеко» – гласит русская пословица. В ней несколько пессимистично отражена извечная тоска простого народа о высшей Правде. Но, в любом случае, на первое место здесь поставлен именно Бог. Поскольку, если в самые тяжелые (кризисные) времена помощи от царей уже никто не ждал, то всегда оставалась надежда, что Бог услышит твои молитвы. И чудеса не так уж и редко посещали многострадальную русскую землю: отступали смертоносные эпидемии (как, например, моровая язва в 1771 году), внезапно и необъяснимо поворачивали вспять армии лютых врагов (как случилось с ордой крымского хана Казы-Гирея, дошедшего аж до самых московских пригородов летом 1591 года) и многое, многое другое…
Вот такие мысли посетили меня около нового памятника святому князю Владимиру на Большой Московской улице во Владимире. Кстати, слово «новый» применительно к этому монументу имеет особое, сугубо местное смысловое звучание. Дело в том, что во Владимире есть еще один памятник крестителю Руси. Он был открыт 28 июля 2007 года на смотровой площадке в парке имени А.С. Пушкина недалеко от Успенского собора. Мне удалось сфотографировать его прошлым летом и в январе этого года. Официально эта композиция называется памятником крестителям Владимирской земли, основателю города Владимира равноапостольному князю Владимиру Красное Солнышко и святителю Федору. Автором данной скульптурной группы является заслуженный художник России Сергей Исаков. Я очень надеюсь на то, что мои соотечественники будут не только любоваться этими изваяниями, но и приложат определенные усилия, чтобы больше узнать о той роли, которую князь Владимир сыграл в истории России. И как следствие окружат его памятники, установленные в разных русских городах, своей заботой и искренней любовью. Хотя, если честно, то мне кажется, что лучшим памятником крестителю Руси стала бы наша жизнь по заповедям и Закону Божьему, который он сделал доступным для нас более 1000 лет назад.
Вадим Рутковский
Москва – Владимир – Москва
